Случай на отчитке. Из воспоминаний об архимандрите Германе (Чеснокове).
Многое на отчитках видеть приходилось. Мальчик один при мне уж больно сильно орал. Разорвал на себе всё, голый по полу катается. Мать его завернула в какой-то свой пуховый платок, а тот вопит-вырывается:
– Мама, мама! Вытащи изо рта хвост! Вытащи изо рта хвост! Мама! Ой, полный рот волос. Вытащи изо рта хвост! Хвост вытащи!
Она к нему:
– Сыночек, нет у тебя ничего…
– Хвост вытащи!!
Так он надрывался. Всех перекричал.
Батюшка обошел всех, его покропил уже тоже. Тот вроде смолкнет. Потом опять начинает. Я думал, он сейчас связки себе сорвет – не может так ребенок изрываться в оре. Батюшка вернулся к нему. Оставил уже всех. Потом выяснилось, и это обычная причина беснования детей: мать в абортах не каялась.
Я спросил уже после батюшку про этого мальчика.
– Он страдает за грехи родителей, – ответил он; правда, в тот раз так остановился, глядя перед собой, и добавил: – Может быть, еще что. Священники, когда крестят, сокращают Таинство, не читают все молитвы. Это очень серьезно. По-быстрому крестить можно только в одном случае – страха ради смертного.
Отец Герман был против сокращения соборования, вообще любых служб, против всяких новшеств. Модернисты не знают, что творят, – отмечал, – и каково потом людям всё это расхлебывать…
А тогда батюшка взял кропило, подошел к мальчику. Стал его кропить. Тот стал затихать. Потом батюшка его крестом осенять начал. После помазывать. Про всех точно забыл. Все стоят молятся, там никакого празднословия не было: «Богородице Дево, радуйся» или Иисусову молитву читают. Так батюшка, помазав его маслицем, стал ему воду прямо в рот лить – причем тот даже не глотал, она у него как-то так сплошным потоком и затекала внутрь.
– Еще! Еще! – он сам уже батюшку выпрашивал, когда отец Герман паузы делал, и, кстати, это уже был голос ребенка, а до этого он каким-то не своим басом фразы из себя будто выбрасывал, а тут уже тоненький мальчишечий голосенок: – Еще, еще, еще…
Батюшка:
– Давай-давай-давай, – действительно прямо уже заливает в него воду святую.
Так он где-то полчаса с ним провозился. Мальчик весь мокрый был, он еще и до этого, когда бился и голосил, вспотел весь сильно. А тут уже тишина такая настала.
Матери батюшка говорит:
– Подыми его, – а тому лет шесть на вид было. – Сейчас принесут большое полотенце, – как раз принесли, вытерли его всего, мальчик уже уснул, завернули его в это полотенце, носочки надели, сверху мать еще этот свой пуховый платок навертела.
– Положи его, – батюшка указал, – вон там (это на лавочки у окон).
Потом отец Герман, закончив отчитку, подозвал еще мать:
– Ты должна принести покаяние. Пойми, что это всё не просто так. И я не волшебник. Слышала проповедь? – а батюшка в проповедях основы духовной жизни растолковывал, Евангелие изъяснял, почему люди по грехам своим мучаются, болеют, детей обрекают на страдания…
– Слышала.
– Крестов на вас не было. Вам дали здесь крестики.
– Ой, батюшка, буду носить!
– Носить – этого мало. Ты должна каяться.
А враг-то держит, не отпускает – близ батюшки это всё как-то зримо становилось.
– Стыдно. Не могу сказать, – отнекивается.
– А перед Богом? А ребенка своего ты хочешь потерять?
Эта мать с ребенком потом и еще на отчитках были – дня три подряд. Соборовались. Ее батюшка поисповедовал в конце концов, благословил причаститься – один раз; а мальчика все дни, пока они были, благословлял ко Причастию, первым говорил ему причащаться – это тоже раза три подряд, каждый день. И маленький уже нормально причащался, не бился, не вырывался.
Матери отец Герман после еще сказал:
– Будешь носить брюки – будешь болеть. Не должна женщина брюки носить. Не оправдывайся, что, мол, женские брюки бывают. Никаких оправданий.
В следующие дни она уже в платье приходила. Вот так – и через внешнее, и через внутреннее осознание – люди менялись. Батюшка ей наказал еще через год к нему приехать, а благословляя уже на дорогу, предупредил:
– У вас там храм есть, – они откуда-то с юга были, может быть, с родной батюшке Кубани, – чтобы ты причащалась раз в месяц обязательно. С глубоким покаянием. А его причащать еженедельно, – на мальчишку посмотрел. – Соблюдать пост в среду-пятницу и тебе, и ему, а тебе еще и понедельник блюсти.
Это и отец Кирилл благословлял, и отец Герман: матерям – понедельничать за своих чад. Особенно тем, у кого проблемы с детьми. «Это непреложное условие», – наставлял отец Герман мам, если о детях по-настоящему пекутся.
Я эту маму с сыночком и спустя год у отца Германа видел. Они даже с отцом приезжали. Батюшка таким опять же про венчание всегда напоминал, и эти муж с женой еще и до беснования сына были венчаны, да только вот так, «по моде», без особой еще тогда веры. А потом воцерковились. Мальчик нормальным уже потом был. Хотя по глазам, и через год еще помню, какой-то ужас в них точно сохранялся. А так хорошенький такой мальчишечка – светленький, бодренький.