Древний Патерик в переводе святителя Феофана Затворника. Гл. 11.
114. Некто рассказывал об одном монахе, который просил Бога, да сподобит его быть подобным с Исааком, одним из патриархов. После многих прошений пришел к нему от Бога глас: не можешь ты быть как Исаак. Монах говорит: если не как Исаак, тогда как Иов. Божественный глас произнес: если поборешься так с диаволом, как он, тогда можешь быть. Монах согласился и опять услышал глас Божий: иди теперь в келлию свою. Спустя несколько дней, диавол, преобразившись в воина, приходит к монаху и говорит: молю твое преподобие, помилуй меня, гонимого царем! Возьми эти двести литр золота, девицу сию и отрока и спрячь у себя в сокровенном месте, а я уйду в другую страну. Монах, не узнав кова диавольского, говорит ему: сын мой! Не могу принять сего на себя: я человек ничтожный и не могу сохранить их. Преобразившийся в воина сильнее стал убеждать монаха, и тот сказал ему: пойди, сыне, спрячь их в ближайшей пещере. Но, наконец, будучи убежден, взял и золото, и девицу, и отрока, а спустя несколько дней, воздвиглась у него брань на девицу, и он, поруганный демоном, растлевает ее; потом, раскаявшись в случившемся, убивает ее. Далее помысл говорит ему: убей и отрока, чтоб он не предал дела, – он убивает и отрока. Тогда помысл говорит ему: возьми положенные у тебя деньги и беги в другое место, чтоб не было тебе беды от положившего.
Итак, отходит он в другое селение и строит на эти деньги молитвеницу. Когда окончил он сие дело, появляется диавол опять в виде воина и начинает кричать: беда! Помогите! Сей монах на оставленные у него мною деньги построил это здание! Однако местные жители, восстав на него, прогнали с бесчестием, и он удалился с дерзкими угрозами, монах же после того не находил себе покоя ни днем ни ночью, боримый помыслами. Наконец, побежденный помыслом удалиться из того места, сказал себе: вот уже доходит до того, что могут обнаружиться дела мои. Итак, возьму часть оставшихся у меня денег и уйду в дальний город, куда тот воин прийти не может. И уходит в город, встречает там девицу – дочь палача и, переговорив с отцом ее, берет себе в жены. По прошествии некоторого времени приходит новопоставленный управитель той страны и спрашивает у чиновников, кто должен быть палачом, так как прежний палач умер. Те ответили ему, что издревле держится у них обычай – взявший жену или дочь умершего палача в жены берет и должность его, хотя бы того и не хотел. Тогда приводят сего – некогда монаха – к управителю, и он против воли своей обязуется служить судилищу. Позже, когда попались какие-то преступники, повелевает управитель нынешнему палачу приготовить смолы и другие мучилища для них, а в это время в прежнем образе появляется сатана и начинает кричать и требовать суда, как обиженный, и по повелению управителя рассказывает: вот этот палач был некогда монахом. Гонимый врагами, я оставил у него много золота, притом отрока – раба моего и отроковицу-деву. Итак, повели возвратить мне залог мой. На вопросы управителя нынешний палач, а некогда монах сначала запирался, но потом признался в убиении отрока и отроковицы и в растрате денег. Вследствие сего управитель повелел предать смерти несчастного палача, и когда вели его на место казни, подошел к нему его обвинитель и спросил: знаешь ли, авва, кто я? Тот ответил: думаю, что ангел, оставивший у меня отрока, отроковицу и деньги, и которого я узнал к несчастью. Тогда тот сказал ему: я – сатана, прельстивший первозданного Адама, воюющий против людей и не попускающий, сколько это в моих силах, спастись кому-либо или быть, как Исаак или Иов, но всяко ревнующий всех сделать подобными Ахитофелю оному, Иуде Искариотскому, Каину, пресвитерам вавилонским и другим, похожим на них. Знай же, что и ты попался в мои ковы, не умея воевать в невидимой брани. Не берись по гордости за брань, которая выше сил твоих! Сказав сие, он стал невидим. Так несчастный монах, поруганный демоном за свое высокоумие, был предан смерти. Будем же остерегаться и мы просить у Бога того, что выше нас, и предпринимать дела, которые совершить не в силах. Лучше идти царским путем, чтоб, не уклоняясь ниодесную, ни ошуюю, спастись нам от настоящего века лукавого, сохраняя во всем смиренномудрие.