Протоиерей Олег Стеняев. "Нескучная жизнь православного миссионера".
Разоблачение
Однажды, когда я еще учился в семинарии, меня пригласили на совместное собрание пятидесятников из разных общин, при том что и пригласивший меня, и многие другие из них знали, что я православный.
— Прибыл человек, который обладает всеми дарами Духа Святого, и он поможет тебе переломить эти твои православные комплексы и увидеть истину в том виде, как она есть! — сказали мне.
Я обрадовался, что такой «сосуд благодати» явился, и тут же согласился пойти на эту встречу. У меня к таким людям всегда был какой-то жгучий интерес, прямо охотничий азарт. Свой семинарский китель я оставил дома, надел обычный пиджак, рубашку и немедленно отправился.
Собрание тем не менее уже подходило к концу, но я попал на самую интересную часть: человек этот чудотворил. К нему выстроилась целая очередь, люди подходили один за другим и поверяли ему свои тайны и чаяния.
— У меня совсем плохое зрение, — говорил кто-то.
«Благодатный человек» брал вату, окунал ее в стаканчик с водой, мазал глаза и изрекал:
— Так исцелял Иисус Христос!
Подошли люди, которые говорили «на иных языках». У пятидесятников и харизматиков есть такое понятие, как глоссолалия, и вот подошедшие заговорили на этих языках, а это такая тарабарщина! Но он «переводил» им с этой тарабарщины некие «духовные тайны» и пророчески предсказывал будущее.
Я тоже встал в эту очередь - местные пятидесятники посмотрели на меня с большим интересом... Подхожу, он спрашивает:
— Брат, какие у тебя проблемы?
— Да вот, у меня тоже с языками, — говорю
— Ну молись, молись, я послушаю!
А я еще с молодости увлекался восточными языками, и тут начинаю ему по-еврейски произносить слова из Второзакония:
— Шма Исраэль Адонай Элоэйну Адонай эхад! («Слушай, Израиль, Господь Бог твой есть Господь Единый»).
А он «переводит»:
— «Труд, труд, аллилуйя, неси снопы, аллилуйя собирай команду и трудись».
Я стал читать молитву на благословение:
— «Барух ата Адонай Элоэйну мелех»: «барух» благословен; «ата» — ты; Адонай — Господь; Элоэйну — Бог наш; мелех — царь.
Он «переводит»:
— «Труд, труд, снопы, аллилуйя».
«Может быть, по-латыни?» — думаю, Стал читать «Отче наш»: «Pater noster, qui es in caelis, sanctificetur»...
Он опять твердит то же самое.
«Надо что-то по-арабски попробовать», — решил я. Вспомнил первую суру из Корана («Аль-Фатиха»): БисмиЛляхи Рахмани Рахим. АльхамдулиЛляхи Роббиль ‘аалямин. Ар-Рахмани Рахим. Мэлики яумиддин («Во имя Бога, Милостивого, Милосердного! Хвала Богу, Господу миров, Милостивому, Милосердному, Властелину Дня воздаяния»).
А он свое:
«Труд, аллилуйя, команда собрана, Отправляйтесь, не сидите дома сложа руки».
И тогда я сделал то, чего сейчас бы не сделал, — но я тогда молодой был, дерзкий. Я руку так эпатажно вперед простер и говорю:
— Нет у вас никакого дара истолкования языков!
Он решил, что я из местных молодых пятидесятников и сам себя надумал истолковывать, и говорит мне:
— Брат, тебе еще рано понимать эти тайны.
— Хотя мы, конечно, в Адаме братья, — говорю я ему, но не во Христе, к сожалению. Я православный и пришел вас испытать.
— А кто тебе дал право испытывать?
Я открываю Писание и цитирую: Возлюбленные! не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире (1 Ин. 4,1)
Тогда он мне говорит:
—Ты какие-то пустые слова произносил! Какая-то абракадабра!
— Нет, — отвечаю, я готов вам каждое слово перевести. Это были цитаты из Писания на еврейском, а также «Отче наш» по латыни. Могу снова всё повторить. Или вот, например: «БисмиЛляхи Рахмани Рахим» — «во имя Бога, Милостивого, Милосердного». «АльхамдулиЛляхи Роббиль ‘аалямин» — «хвала Господу, Властелину всех миров». А вы что переводили? «Труд, команда, собирай снопы».
— А это последнее — на каком языке?
— Это Коран на арабском.
— Коран христианам нельзя читать.
— Но вы мне даже этого не сказали, — говорю ему.
И тут старший пресвитер общины, который двадцать лет отсидел в лагерях за свои вероубеждения, говорит:
— A ведь Олег прав, сказано: испытывайте духов, от Бога ли они. Это надо обсудить в пресвитерской.
Зашли мы в пресвитерскую, и он спрашивает меня:
— Вы предполагаете, что человек этот обманывает?
—Нет, — говорю, — я думаю, что он верит в то, что говорит, но как раз в этом и заключается проблема: люди часто верят в такие вещи, которые сами проверить не могут. И это проблема в большой степени как раз пятидесятников — они очень доверчивые люди.
И всякий раз, когда у меня появлялась в жизни возможность проверить что-либо подобное, я вскоре убеждался, что почти всегда это лукавый обман или самообман, подделка под истину.