Протоиерей Валентин Свенцицкий. "Граждане неба. Мое путешествие к пустынникам Кавказских гор".
VII. О. Никифор
– Едва не погиб в пустыне. Рассудка было лишился.
О. Никифор отвернулся и долго смотрел в темноту.
– Как же это случилось, о. Никифор? – спросил я.
О. Никифор молчал.
О. Иван тихо сказал:
– Не так молился...
– Как случилось? – снова начал о. Никифор. – Не так молился. Десять лет жил – и все не так. Едва не погиб. Бога в зрительном образе представлял. Молюсь и вижу на небе Господа Иисуса Христа одесную. Думаю, ему кланяюсь. А это – демон. Этакое таинство. Братия указывала мне – не надо так молиться. Слова эти, аки копье, сердце поражали, обозлюсь – уйду. И опять молюсь по-своему. Теперь я дар имею, как войду в церковь, вижу, кто из братии так молится... И ведь таинство какое, милый братец! Молюсь, бывало, вижу зрительно пред собой самого Господа. Устанет ум смотреть, хочу его оттуда назад свести, а демон новую картину открывает, полчище ангелов. Опять интересно для ума – опять смотрю... Хочу оторваться, – опять новое является... До того измучился, чувствую, еще немного и ум сам пойдет туда и как бы отделится от меня, и я тогда сойду с ума. Приходит один монах, и я говорю ему:
– Сегодня или завтра я с ума сойду.
– Да что ты, отец, ни из чего этого не видно.
– Не видно, потому что это таинство. А мне самому видно.
Сам уж и бороться не могу. Что же думаю? Господи, пощади создание Свое!.. Вечером прочел я вечерню, лег спать. Ночью встал акафист читать. И вот таинство, милый братец; чувствую, как сама благодать входит в меня. Читать не могу. Стою недвижим. Дух овладевает плотью... Чувствую, все переродилось. Все стало живое. И такая тишина и мир, что передать не могу. И слышу: «ищи в сердце!» Тут я все понял. Стал благодарить Господа... Пощадил создание Свое. Слава Тебе, Господи... Другим человеком стал. И тогда я пошел! То есть, как пошел? Летел! Не то, чтобы я представлял себе, что лечу, а прямо не знаю, что со мной делается: лечу, как стрела, и каждый день все новое, все новое открывается и, главное, чувства все – живые.
Так длилось года четыре. А уж как дьявол старался в это время. Я чувствовал его приближение издали. А придет, – подойти боится. Видит, что я могу не пустить его...