Из жизнеописания преподобного Антония Оптинского.
Незаметно и нечувствительно привлекал о. Антоний всех к сознанию душевных своих немощей. Так однажды, некто покаялся перед ним в некоторых согрешениях, а о других умолчал. О. Антоний не стал обличать неполноту покаяния, но напротив, сказал каявшемуся, что он своим покаянием порадовал Ангелов на небеси, и этими словами возбудил в этом человеке великое сокрушение и усердие к совершенному очищению совести.
«Когда кого вопрошают, – говорил о. Антоний, – то по мере веры получают и пользу: кто приходит с малой верой, получает малую пользу, а кто с великой – великую. Случалось и мне в начале спрашивать старца, как бы искушая: «Что он на это скажет?» ну уж и ответы такие выходили. А если положишь на сердце, что услышишь от старца ответ Бога самого, то и Бог известит, и совсем человек другой станет, и услышишь, чего не ожидаешь». Некоторым посетителям о. Антоний говорил об их обстоятельствах намеками, а людям простым, которые принимали его слова в простоте сердца и с верой, он говорил прямо и просто. Если же кто многолетним духовным отношением уже доказал свою искренность и преданность, тех он иногда даже вызывал на объяснение. Случалось, что кто-нибудь из духовных его детей, тревожимый помыслом, открывал о нем не в чине исповедания, а в простом разговоре, повествовательно; тогда старец сам возобновлял о том разговор, и успокаивался лишь тогда, когда все было, как следует, исповедано, и в заключение говаривал: «Вот теперь-то хорошо; а то скорлупку покажешь, самого же зернышка не покажешь». Бывало и то, что он некоторым из относившихся к нему напоминал о случаях, о которых они не только никогда ему не открывали, но и сами забыли; или заповедывал молиться о каком-нибудь грехе, которого они не сознавали в себе, и даже вовсе не понимали, или не считали за грех, и уже по времени, при внимательном испытании своей жизни, открывали в себе с удивлением указанное старцем. Но так поступал старец с теми, чью искренность испытал, и, когда ему было ясно, что они скрывают то или другое не по упорству или недостатку откровенности, а именно по неведению. В других же случаях с необыкновенным терпением выжидал, пока сам человек придет в чувство и сознание; потому что тогда только духовное врачевание и бывает действительно. Также, когда замечания, сделанные по отеческой любви и попечительности, по чему-либо принимались не так, как следовало бы, то он уже воздерживался от подобных замечаний; и кого не имел возможности воспользовать словом, того старался привлечь к полезному втайне приносимою о нем молитвой.