Ахимандрит Ефрем Святогорец. "Отеческие советы". Глава пятая.
Слово первое о послушании.
Я вам уже об этом рассказывал, но для наших новых братий, которые еще не слышали, я бы снова хотел обратиться к этой истории и дать вам уразуметь, что такое послушание.
На Катунаках [1] жил один старец, именем Кирилл, и у него был послушник. Послушник этот досаждал старцу и огорчал его своим частым непослушанием. Со временем он начал плохо себя чувствовать. Еще не дойдя до явного беснования, он стал вести себя странным образом. С нашими отцами, Афанасием и Иосифом, он ходил собирать лесные орехи, но и это оказалось для него слишком трудным. От этого человека пахло серой, о чем я сам могу засвидетельствовать. Он имел извращенные помыслы, и вид его хорошо показывал его состояние. Иногда он приходил и к нашему старцу Иосифу и говорил ему о своих помыслах, советовался, но ни в чем не исполнял послушания.
Прежде своей смерти отец Кирилл сказал ему: «Чадо мое, когда я умру, похорони меня здесь». Но тот, когда старец умер, похоронил его в ином месте. Другие отцы советовали ему проявить послушание хотя бы теперь и исполнить последнюю волю своего старца, но он отвечал: «Нет, я хочу похоронить его тут».
Когда этот брат похоронил старца, явился ему диавол и сказал: «Ведь это я все тебе устроил, я подталкивал тебя огорчать старца непослушанием». И как только тот открыл уста, диавол вошел через них внутрь, и с тех пор он стал совершать всякие безумные выходки. Во время пения Херувимской он кощунствовал, изображал волка, зверя. Взял топор и разрубил икону святого Иоанна Богослова. Жил то там, то здесь, лишь изредка приходя в себя.
Однажды в полдень послышался лай лисы. Отец Иосиф Киприот говорит мне:
— Смотри-ка, какое нахальство имеет лисица! Днем, в полдень, не боится и лает.
Я ему говорю:
— Это не лиса, это бесноватый отец Иоанн.
— Не верю, — отвечает он мне.
— Тогда подожди и увидишь сам.
И действительно, вскоре проходит перед нашим домом отец Иоанн!
Я рассказываю вам все это для примера, чтобы вы уразумели, что такое послушание, и потому, что все это вам очень пригодится в будущем.
В другой раз отец Иоанн, будучи в себе, пришел увидеть моего Старца, отца Иосифа. Согласно нашему уставу и заповеди Старца, я должен был уйти. Едва завидев чужого, я прятался. Как только он пришел, я зашел в соседнюю келейку и сел там.
Старец Иосиф сидел на скамеечке. Пришел отец Иоанн и сел рядом с ним. О том, что он был бесноватым, я знал от своего Старца, так как для моего вразумления и наставления Старец часто говорил мне о нем.
Итак, сидя в соседней келии, я из любопытства и духовной пользы хотел услышать, что скажет отец Иоанн и что ему посоветует Старец.
«Отче, — начал отец Иоанн, — когда меня захватывает демон, он поднимает меня вверх, бьет меня, я говорю что-то бессвязное, совершаю бессмысленные поступки и становлюсь беспомощным зрителем того, что делает мое тело и произносят мои уста! Я — зритель и ничего не могу поделать, а все члены моего тела послушны диаволу!».
Когда мы жили в Новом скиту, у нас было много работы и суеты в связи с постройкой келии. Искуситель подтолкнул отца N чем-то огорчить меня. Я говорил ему: «Не поступай так, это тебе неполезно». Наконец однажды Бог, чтобы дать ему личный опыт и показать, что не следует так себя вести, на великом повечерии (была Великая Четыредесятница), когда он читал за аналоем, а я сидел в стасидии [2] старца, попустил следующее. Этот брат на минуту прерывает чтение, подходит ко мне и говорит испуганно:
— Отче, я становлюсь бесноватым!
— Почему? — спрашиваю я его.
— Вот, — отвечает он, — каждый мой палец становится толстым, как рука, а рука моя, по диавольскому действию, становится в три-четыре раза больше! Погибаю, отче, перекрести меня, иначе я стану бесноватым.
Тогда я крещу его и говорю:
— Ну, теперь иди читай повечерие и в другой раз будь внимателен, не противоречь и не имей мнения, отличного от мнения старца, ибо это тебе неполезно.
Когда я перекрестил его, искушение прошло, он пришел в себя и в трепете вернулся к аналою.
Велики достижения хорошего послушника. Те, которые послушны и не огорчают своего старца, наследуют ангельские венцы. Послушанием послушник получает великую благодать.
Апостол Павел, хотя и поучал простых христиан, указывал на первую из всех добродетелей — послушание, говоря, что мы своим духовным преуспеянием должны доставлять радость духовникам, ибо они бдят о душах наших [3], ибо неполезно людей, которые подвизаются ради спасения наших душ, огорчать и доставлять им неприятности.
Если мы в послушании не находим пользы и упокоения, — значит, не все в порядке, значит, что-то от нас ускользает.
Получая какие-либо наставления старца, пусть послушник не думает, что это простые советы. По сути, это заповеди, хотя об этом и не говорится так явно. К примеру, старец дает наставление: «Чадо мое, будь послушным, твори молитву и прогоняй плохие помыслы сразу, как только они придут, потому что чем дольше они остаются, тем больше оскверняют душу. Если они и уйдут через продолжительное время, то все же оставят после себя пятна и выщербины!». Или другое: «Если ударят в бИло [4], тотчас спускайся вниз». Или: «В церкви не ходи туда и сюда, но стой терпеливо в своей стасидии и переходи с места на место только в случае крайней необходимости».
Если монах не слушает советов и увещаний старца, то он пребывает в непослушании. Тогда не должен ли старец так прямо и сказать: «Я заповедую это и вот это», дабы монах устрашился и был послушным? Нет, заповеди даются лишь в определенных случаях.
Когда кто-то приходит для того, чтобы стать послушником, то совершенно очевидно, что он делает это не ради игумена или монастыря. Понятно, что он приходит ради любви Христовой и спасения своей души. Но поскольку он не увидит Христа, чтобы сотворить Ему послушание, то Христос оставляет Своего представителя — игумена в монастыре, чтобы то послушание, которое человек желает оказать Христу, он оказал игумену.
Каждый духовник носит в себе образ Христов. Итак, насколько он послушен духовнику, настолько послушен и Христу.
Страшный грех — не почитать икон Христа, Божией Матери, святых. Мы полагаем, что хуже греха и нет. Икона представляет Божественное лицо, мы ей покланяемся и лобызаем ее, а поклонение это относится к самому тому лицу, которое изображено на ней.
Живую икону Христа носит в себе духовник, слушаться которого послушнику заповедуется ради одной только любви Христовой. Не ради личности старца, ибо он может быть и грешным человеком, может быть достойным геенны, как и я, но послушание имеет совсем другой смысл: оно относится прямо ко Христу. И поскольку любовь Христова призвала нас прийти сюда для подвига и спасения своей души, то мы должны всячески приобретать эту важнейшую добродетель послушания, которая вмещает в себя всё, ибо хороший послушник, безусловно, имеет не только послушание, но окружен стеной из многих других добродетелей и подвигов.
Мой святой Старец, чтобы укрепить нас в послушании, вере и любви к своему наставнику, в числе прочего рассказывал и следующий случай, приключившийся на Катунаках.
Один послушник очень любил своего старца и был чрезвычайно послушлив. Как-то они пошли в Карею [5]. Там старец тяжело заболел и захотел вернуться в свою келию. Послушник взял его на плечи и так шел несколько часов, и, преодолев горный хребет, принес его на Катунаки, туда, где они жили.
Через некоторое время этот монах связался с одним монашеским братством там, наверху, в скиту Святого Василия [6], где отцы причащались без предварительного поста, и захотел оставить своего старца и уйти монашествовать к ним. Будучи схимником, он пожелал уйти от своего старца.
Старец ему говорил:
— Ты не пойдешь.
Тот отвечал:
— Нет, пойду.
— Чадо мое, — снова сказал ему старец, — не ходи. Приближается Пасха, останься здесь, чтобы нам вместе отпраздновать Воскресение…
— Нет, пойду, — повторил тот.
Однажды старец потерял терпение и говорит ему:
— Лукавый ангел да последует тебе.
На следующий день на носу у послушника вскочил огромный прыщ и начал раздуваться. Наконец он пришел к отцу Артемию, врачу-самоучке, вылечившему старца Иосифа и меня. Он показал ему чирей, но вылечить его отец Артемий не смог…
Через три-четыре дня вздутие увеличилось, чирей лопнул, пошел гной, и монах этот был уже недалек от смерти. Отцы говорили ему:
— Примирись со своим старцем ради любви Христовой, возьми его благословение с собой, дабы он простил тебя.
— Нет! — говорил он, уже ожесточившись, как бесноватый! Но в конце, перед тем как испустить дух, он бил себя в грудь и кричал: «Проиграл, проиграл, проиграл я игру за свое спасение!».
Очень много рассказывал нам старец Иосиф, ибо он знал многих старых монахов.
В отеческих книгах написано об одном хорошем послушнике, которому старец каждый день после повечерия преподавал наставления о послушании и о том, что делать, чтобы спастись.
Однажды за разговором старец заснул. Тогда диавол начал досаждать послушнику помыслами и говорил ему: «Уходи, ведь старец заснул. Что ты сидишь? Иди и ты отдыхать, ты устал» и тому подобное. «Как я пойду, — думал послушник, — я должен получить благословение старца». — «Но старец теперь заснул», — снова говорил ему помысл. «Ничего, я потерплю». Помысл борол его семь раз, чтобы он ушел, но он не ушел.
Через несколько часов, когда приблизился час совершения утрени, старец проснулся и говорит ему:
— Ты не пошел отдыхать?
— Я не мог, отче, без вашего благословения.
— А почему ты меня не разбудил?
— Ничего, отче, я сотворил послушание и терпение.
— Хорошо, теперь отслужим утреню, а потом ты пойдешь и хорошенько поспишь.
Так и было.
Когда старец заснул снова, уже после утрени, он увидел, что находится в одной очень светлой комнате, и там был лучезарный престол, над которым сияли семь прекраснейших венцов. Недоумевая, старец спросил: «Кто знает, чей это престол, какого великого преподобного и святого мужа? И какие подвиги он должен был совершить, чтобы заслужить эти венцы?». И вот, когда он так стоял, подошел к нему один священнолепный муж и сказал:
— Чему дивишься, отче?
— Удивляюсь я светлости престола и думаю, что это престол какого-то великого святого.
— Нет, — говорит тот, — не великого святого, а твоего послушника.
— Да это невозможно! — говорит старец. — Он еще совсем молодой и только недавно пришел, и ему уже даны и престол, и венцы?
— Конечно. Престол дан ему с того момента, когда он положил поклон подчинения [7], а семь венцов — вчера вечером, когда он противостоял помыслам.
Когда старец пришел в себя, то позвал своего послушника и спрашивает его:
— Чадо мое, какие помыслы были у тебя вчера? Говори.
— Ничего у меня не было, отче. Никакого плохого помысла я не имел, не помню.
— Ну-ка, подумай получше, вспомни все по порядку.
Немного погодя, испытав самого себя, послушник сказал:
— Да, да, отче! Вчера после повечерия, когда вы заснули, я семь раз был борим помыслом вас оставить и пойти отдохнуть, но противостоял и, как видите, ждал вас.
— Хорошо, чадо мое, иди.
И понял старец, что эти семь венцов его послушник заработал вчера вечером, борясь с помыслом.
1. Катунаки (греч. Κατουνάκια) — скит в ущелье на юго-западном побережье Святой Горы; находится в ведении Великой Лавры. ^
2. Стасидия — удобная деревянная «форма» с откидным сиденьем, в которой можно стоять, опершись на подлокотники, либо сидеть во время долгих уставных служб. — Перев. ^
3. Ср.: Евр. 13, 17. ^
4. Било — греческий «колокол» в виде деревянного или железного бруса. — Перев. ^
5. Карея — административный центр Афона, место нахождения Протата, органа местного афонского монашеского самоуправления. — Перев. ^
6. Скит Святого Василия является одним из самых высоко расположенных скитов на Афоне (около восьмисот метров над уровнем моря). ^
7. То есть дал обет послушания старцу. — Перев. ^