Из жизнеописания в Бозе почившего Троекуровского затворника, старца Илариона Мефодиевича Фокина, основателя Богородичного Иларионовского Троекуровского женского монастыря.
Вышеупомянутая Евфимия Григорьевна Попова, жившая в городе Задонске, навестила однажды отца Илариона в Троекурове и, пробывши там дня три, начала собираться в обратный путь. Дело было зимой, но по случаю оттепели образовался паводок. Старец много убеждал Попову побыть в Троекурове еще денька два или три, но она, озабоченная какими-то делами, требовавшими скорейшего ее прибытия в Задонск, не согласилась долее оставаться. Прощаясь с ней, отец Иларион снял с себя шерстяные чулки и, отдавая ей, сказал: «Они хотя и старенькие, да ты их дорогой вымоешь». «Чего не выдумает батюшка! Где это мне дорогой чулки мыть?» - рассуждала Евфимия. И так отправилась она в путь. Вместе с ней был любимый отцом Иларионом послушник Задонского монастыря Михаил (впоследствии наместник отец Зосима). С ними был и кучер. На дороге им нужно было переехать лощину, по которой вода бежала так быстро, что во время переправы повозка их опрокинулась, и Евфимию Григорьевну едва могли вытащить из воды. Так она и вымыла батюшкины чулочки за свое непослушание.
В другой приезд той же Евфимии Григорьевны в Троекурово старец заставил ее вскопать гряды на своем огороде. До самого вечера трудилась она, утешаясь мыслью, что батюшка непременно позовет ее к себе и покормит за труды горячей кашкой. Старец точно пригласил к своей трапезе потрудившуюся гостью, но на стол подан был всего только один соленый груздь, разрезанный на три части, и небольшой ломтик хлеба. Одну часть гриба отец Иларион взял себе, а остальные две части предложил Евфимии Григорьевне и сказал: «Кушай!». «Это после дневного труда-то? - подумала она.- Чего же тут есть-то?» Но, съевши самую малую часть гриба с хлебом, проголодавшаяся труженица вдруг почувствовала, что она уже так сыта, что более и есть не может. «Ты, кажется, хотела много у меня покушать, Евфимьюшка,- сказал ей старец,- а и половины груздика не скушала».- «Не могу, батюшка,- отвечала гостья,- очень сыта». Она говорила, что после этой трапезы ей долго не хотелось есть. «А то, бывало,- рассказывала она же,- пошлет меня батюшка зимой ночевать в нетопленую баню. "Иди,- скажет,- с Богом, Евфимьюшка, тебе и там будет тепло". И точно, по молитвам угодника Божия, я не ощущала холода».
Ефремовский помещик А.Н. Макаренков имел обычай не начинать никакого важного дела без благословения отца Илариона. Однажды, побывавши у старца, вечером он собирался ехать домой. Время было зимнее. Отец Иларион советовал ему остаться до утра. Но Макаренков говорил, что ему необходимо по делам спешить в город, и потому, простившись со старцем, он поехал. Но лишь только лошади тронулись, келейник закричал кучеру: «Стой!» - и, подбежав к Макаренкову, подал ему кусок икры и булку и сказал: «Батюшка приказал отдать вам это - годится сегодня на ужин». Макаренков взял все это с улыбкой, велел благодарить старца и поехал. Такая заботливость отца Илариона о нем показалась ему странной. «Далеко ли тут,- рассуждал Макаренков,- дорога и все постоялые дворы известны мне как свои пять пальцев». Но вскоре, когда совсем стемнело, поднялась сильная вьюга; кучер сбился с дороги. Лошади, утомленные ездой целиком по сугробам, стали. Путники были в безвыходном положении; тогда Макаренкову пришло на память предостережение отца Илариона, и он мысленно обратился всем сердцем к угоднику Божию и начал просить его святых молитв, в которые крепко веровал. Вдруг вдали показался огонек. Путники ободрились, поехали на огонек и добрались кое-как до дворов. То были выселки[т.е. поселок на новом месте, выделившийся из другого селения, обычно малочисленны], двора два или три, не более. В первой же избе, откуда виделся свет, и остановился Макаренков. Изба оказалась курная [т.е. отапливаемая по-черному, без дымовой трубы] и очень бедная, продрогшие путники едва могли согреться. От всей души благодарил Макаренков Господа, сохранившего их по молитвам старца от смерти, а старца за благословенный ужин, который был теперь очень кстати.
Так за непослушание старцу был наказан Макаренков, но за искреннее раскаяние был помилован. А случалось и такое, что люди и вовсе подпадали неожиданным наказаниям, не имея даже времени сознать вину свою и призвать на помощь молитвы старца.
Елецкая помещица Анастасия П. Кожухова приезжала к отцу Илариону за советом по своему имению. Старец, указывая на свое кресло, сказал ей: «Видишь, как у меня на креслах изветшала подушка-то! Поедешь в свою деревню, привези мне оттуда новую. А покойнее бы для тебя было продать это имение и деньги отдать в задонский собор за упокой души твоей».- «По приезде домой я исполню совет ваш, батюшка»,- отвечала Кожухова. «Не езди,- продолжал старец,- и продай здесь - я купца найду, а деньги употребим на устройство собора».- «Нельзя же мне, батюшка, не быть в деревне,- возразила Кожухова,- и для распоряжения, и в последний раз посмотреть на имение»,- и с тем она уехала. Но вскоре, по прибытии в деревню, она была найдена мертвой, задушенной в постели подушками.
Весьма богатые купцы Морозовы (Рязанской губернии, города Ряжска) - муж с женой, оба не совсем здоровые, решились по совету докторов ехать на Кавказ лечиться, но прежде вздумали съездить в Троекурово испросить благословения на непривычный и дальний путь. Отец Иларион не одобрил намерения их ехать на Кавказ, а советовал им возвратиться домой и, положившись на волю Божию, не беспокоиться о своем здоровье. «Бог даст,- сказал старец,- и дома поправитесь». Но Морозовы не послушались его совета и отправились на Кавказ. Приехавши в Ставрополь, где в то время была холера, Морозов заболел, а потом и жена его, и оба вскоре там умерли.
Две странницы, зашедшие по дороге к отцу Илариону, после трапезы и отдыха просили его благословения на дальнейший путь. «Ночуйте у нас, а завтра пойдете»,- сказал им старец. «Нет, нам скоро нужно»,- отвечали они и пошли. «Остаться бы лучше»,- повторил он. Одна из них и согласилась на предложение отца Илариона, но другая заупрямилась и уговорила товарку идти, грозя ей в противном случае оставить ее одну. Только что они вышли в путь, как нашла черная грозовая туча, и настойчивая странница в полуверсте от села убита была громом.