Схиигумен Гавриил (Виноградов-Лакербая). "Между небом и адом".
Отец Гавриил вспоминает, как его назначили настоятелем монастыря.
Все складывалось как нельзя лучше. Но вдруг до нас дошли слухи о том, что под Вологдой собираются открывать Спасо-Прилуцкий монастырь. И тут я не на шутку испугался: во-первых, все мои планы могли рухнуть в одно мгновение, а во-вторых, для молодого иеромонаха (мне тогда не было еще и сорока) должность наместника монастыря с духовной точки зрения, безусловно, губительна. Это я хорошо сознавал. Теперь, по прошествии времени, я понимаю это особенно отчетливо. Молодые люди, не пережившие больших скорбей, не прошедшие через свою собственную Голгофу, не могут по-настоящему учить и вести за собой других по пути монашеского совершенства. Их слова, почерпнутые из книг, будут пусты и не затронут сердец тех, кто оказался под их руководством. Не будет в этих словах соли — Божественной благодати, которая подается Духом Святым через опытное перенесение страданий, пройденных без ропота, с полным упованием и доверием Богу. Именно душевные страдания, причиненные предательством самых близких людей, незаслуженной клеветой, ненавистью и непониманием, позволяют приобрести глубокое осознание и осмысление немощей человеческих. Через такое осмысление (в духе Евангелия и святоотеческого учения) приходит и жалость к людям, и осознание также полного своего ничтожества. Тогда человек уже ничего не приписывает себе — своим талантам и способностям, хотя бы они и были огромны. Только тогда он отчетливо видит и понимает, что все эти дары — от Бога, и даны ему лишь для пользы других людей. Им-то, людям, он и должен послужить этими дарами с полным забвением самого себя. Так должен мыслить настоящий духовный руководитель. Но я себя таким точно не ощущал, а потому— страшился.
Много раз мне приводилось наблюдать, как почет и те возможности, которые на самом деле являются принадлежностью какой-либо должности, молодые люди в духовном сане непременно приписывали, сами того не замечая, своим качествам и способностям, отчего их самомнение и гордыня вырастали неимоверно быстро. Бурный рост сопровождающего гордыню тщеславия подобен в этом случае росту раковой опухоли со множеством метастаз, протянувших во все стороны свои смертоносные щупальца. Метастазы — это греховные привычки, незаметно, но быстро возникающие у гордецов. Немало успел я за свою жизнь повидать людей, для которых духовная власть явилась непосильным испытанием. Их быстрое нравственное и духовное разложение было для меня страшным предостережением, напоминающим о том, что человеку, в котором еще бурлят страсти, и в первую очередь. — страсть тщеславия, смертельно опасно занимать высокую должность. Но по временам я замечал, как эта страсть шевелится и в моей душе, а потому очень опасался любого высокого назначения, не желая, чтобы она получила дополнительное питание для своего пагубного развитая.